Бесы и привидения померкли и скукожились. Впрочем, они в японском искусстве и так не очень страшные. У Сэкиэна многие из них поэтичные, ироничные, минорные, с богатой филологической родословной: корнями уходят в китайскую поэзию.

Вот, к примеру, нарисованный Сэкиэном скелет вылез из могилы, а вокруг промозглый ветер, холодный дождь. И понял скелет: эге, а в могиле-то лучше!

Нечисти у японцев – масса. Где русский мужик увидит сто обликов одного домового, японский интеллектуал опишет сто разных бесов.

История известная. В биологии ученые тоже делятся на дробителей и объединителей: первые описывают все новые виды, вторые больше видят сходства, чем различия, и новые виды аннулируют.

У многих особых японских бесов есть вполне русские аналоги. В японском лесу жило шестиметрового роста чудище в образе монаха. Главная радость в его жизни была незамысловатая: пугать путников, которые убегали, теряя сандалии. Чудище собирало обувку и развешивало на ветках.

В Олонецкой губернии такими шалостями занимался леший, тоже огромного роста. Раз он вышел из чащи, сорвал с мужика красную шапку и повесил на верхушку высокого дерева. Мужик убежал, а шапка долго висела, никто не осмеливался подходить к ней (Олонецкие губернские ведомости. 1862. 5 мая. № 16).

Японцы знали птицу, что летала над городами и вопила: «Доколе?! Доколе?!» У нас это делал водяной: сидел на бережку и стонал: «Каждый год все хуже и хуже!» Птицу в итоге пристрелили из лука, а водяного прибили веслом: потому что не надо быть пессимистами, надо уметь радоваться жизни!

Или совсем неожиданное. У японцев много страшных историй про старые вещи, которые обрели душу и пугают обывателей. К примеру, кимоно проститутки, шевелящее рукавами.

А вот история из Орловской губернии:

«Одну из местных крестьянок укусила за верхнее платье собака, которую принимали за бешеную. Испуганная баба обратилась к одной знахарке, которую все местные крестьяне называют почему-то Птушкой. Знахарка нашептала воды и дала выпить; верхнее же платье, разорванное собакой, велела повесить в клети,

уверив бабу, что оно, когда придет пора-время, должно обязательно взбеситься. Прошло несколько дней. Поднялась буря. Совершенно случайно баба вышла в клеть и к ужасу своему видит, что платье, висевшее до сего времени спокойно, мечется на крюку во все стороны.

Убежденная в том, что платье в самом деле взбесилось, баба бежит стремглав к Птушке и сообщает о случившемся. Знахарка идет в клеть, кропит водой платье, делает заклинания. Стихает ветер. Платье перестает метаться. Приписывается это тому, что знахарка вовремя отчитала его» (Орловский вестник. 1899. № 38).

по японской демонологии есть небольшой момент, должна сильно пересекаться с индийской и китайской через буддизм

Про Птушку вы нигде больше не прочтете, а вот про Сэкиэна и его ёкаев – легко. Огромная книжка с переводом всех демонических книг Сэкиена вышла недавно в переводе и с комментариями япониста, к.ф.н. Е. Штейнера (Ёкаи. Сверхъестественные существа в японской культуре).

Комментарии полезные, без них книжку не поймут и японцы. Кроме того, заставляют задуматься.

Например, до сих пор на берегу некоторых японских прудов стоят таблички: «Купаться опасно: каппы». Каппы – что-то вроде водяного.

А в городке Тоно недавно стали продавать лицензии на вылов капп (примерно по 130 рублей лицензия). Кажется, все это чисто туристическая фишка. Но с другой стороны, каппам в воду кидают огурцы: они их любят, и считается, что не станут топить угостившего человека. Так что это: туризм или вера? (с) минутка этнографии

про год хуже и хуже - Русская народная сказка «Черт и мужик»